В одиннадцатом классе добавились новые заботы и мысли, грызущие меня постоянно, как бы ни пытался изгнать их из головы. «Куда пойти учиться?» – этот вопрос я задавал себе и не мог ответить на него.
Сосед мой, по парте, Володя Неговора собирался поступать в Ростовский Университет, и я решил присоединиться к нему. Осложняло это решение то, что в этот год в школах был двойной выпуск.
Выпускными были одиннадцатые классы в последний раз и впервые десятые, поэтому конкурс при поступлении был тоже в два раза больше. Я понимал, что нужны не только отличные оценки в аттестате, но и отличные знания в голове, и чтобы победить в этом конкурсе – надо было забыть все и учиться, учиться и учиться!
И я учился, но не мог бросить охоту и рыбалку, а также увлечение радиотехникой, хотелось также сходить в кино или на танцы. Да столько соблазнов было кругом, что знания не лезли в голову.
Перед экзаменами в школу пришёл военком, собрал ребят – выпускников и предложил поступить в военные училища, рассказав при этом о правилах поступления, о том, что училища стали высшими и там тоже можно получить высшее образование, пригрозив, к осени забрать всех не поступивших призывников служить в армию.
Я с сестрой Людмилой… 1966 г., Александровское
Он тогда вновь разбудил во мне, почти угасшую, мечту стать офицером. Я не находил себе места после этого, все думал, что делать?
Мои сомнения помог решить, неожиданно приехавший в отпуск, старший брат Виктор, служивший уже в звании майора. Он, в резком тоне, сразу разъяснил мне преимущества учёбы на казённых харчах, в казённой одежде и в бесплатном казённом жилье, намекнув при этом на мизерные пенсии родителей.
Последний аргумент был самым весомым, и я принял решение поступать в военное училище. Когда в военкомате мне предложили военные училища, находящиеся в городах, рядом с домом, я от всех отказался и, к большому удивлению военкома, попросил отправить меня на Дальний Восток в танковое училище, которое ранее закончил мой брат Владимир.
Расчёт был прост, если поступлю – буду учиться, а если не поступлю, то посмотрю нашу большую страну, ведь проезд был бесплатным. Как то сразу на душе стало легче и я, потихоньку, стал готовиться к выпускным экзамен Дома тоже произошли перемены, к нам переехала жить моя старшая сестра Людмила, которая жила и работала ткачихой на текстильном комбинате в г. Семипалатинске.
В комнате стало тесновато, что ещё более затвердило моё решение уехать. Познакомившись с сестрой, зачастил ко мне мой друг Володя Неговора и я стал обрабатывать его, чтобы вместе поехать на Дальний Восток.
Он, к моему удивлению, быстро согласился и, в свою очередь, уговорил своего друга Ивана Передельского. Вместе мы прошли медицинскую комиссию, подготовили и сдали в военкомат необходимые документы и стали ждать решение.
Жизнь продолжалась: готовились и сдавали экзамены, ходили на вечера в школе, где танцевали модный твист, рискуя порвать ушитые и обтягивающие ноги брюки – дудочки.
Провожали девчонок домой, а иногда робко целовались, далее дело не доходило. Нравилась мне девочка из девятого класса Рая Кодзик, турчанка, почти одновременно со мной приехавшая сюда из Турции.
Я с Раей Кодзик… 1966 г., Александровское
Однажды с ней я ходил на конноспортивный праздник, где вместе гуляли и фотографировались. Ранее мне брат Михаил подарил фотоаппарат «Зоркий-2С» и я быстро освоил весь процесс фотосъёмки и печатания фотографий.
Рая много рассказывала о своей Родине, оставшихся там друзьях и родных, о родителях, вынужденных по политическим мотивам эмигрировать в нашу страну. Я часто потом получал от неё поздравительные открытки к праздникам, где она обращалась ко мне «Гена – Джан», не зная точно, что это слово означает, чувствовал от него теплоту и ласку.
Отмечая последний звонок, почти всем классом, в доме Виктора Некрасова мы выпили вина и шампанского. От такого коктейля у всех было весёлое настроение, танцевали, пели песни, целовались на брудершафт, долгое время, потом вспоминая это веселье. После этого дня приступил к подготовке к экзаменам, читая учебники и делая короткие выписки, отвечая на вопросы билетов.
Выпускные экзамены, которые так мы так боялись, были сданы успешно и без потерь. А когда, после торжественного собрания, получив аттестат и собравшись в спортзале на выпускной вечер, даже стало грустно, что этот этап в моей юности закончился.
А встретив рассвет на горе, со сказочным названием «Лягушинка», возвращаясь, домой, в груди было какое-то щемящее чувство, что ещё немного и мы разлетимся, как пушинки с одуванчиков в разные края и никогда не увидимся.
Предчувствие не обмануло! Действительно, только несколько одноклассников мне удалось найти уже в настоящее время, благодаря всемирной паутине – Интернету. Так постоянно общаюсь с Ольгой Тамашакиной, Инессой Черкасовой, ныне Басовой, Володей Неговора.
И вот я снова в пути уже на Дальний Восток. Дорога была долгой и с пересадками. На первой, в Ростове, остановились у родственников Володи Неговора. Город мне понравился и я пожалел, что не решился ехать сюда учиться, военное училище здесь тоже было.
В дороге не скучали, попутчики менялись, а мы продолжали ехать и ехать. За окном пролетали города, и даже целые часовые пояса. Только тогда я, реально, убедился, как велика и необъятна наша Родина.
Менялись природные пейзажи: южные степи сменялись европейскими лесами, а после Уральских гор въехали в азиатскую часть страны, как будто мы повторяли, практически, уроки географии.
Пересекая по мостам знаменитые реки, я с завистью смотрел на них и вспоминал реку Убу и Шемонаиху. Чем ближе был Казахстан, тем чаще и чаще вспоминал Валю, образ которой, из-за длительной разлуки, был каким-то расплывчатым.
Я, лёжа на верхней полке вагона, представлял её повзрослевшей, но у меня это не получалось, вновь и вновь возникал перед глазами её детский портрет с озорными голубыми глазами и косичками.
Я мечтал, после учёбы, приехать к ней в новенькой военной форме и поразить её в самое сердце своим бравым видом, но, каждый раз, мои мечты прерывались очередной остановкой поезда или соседями по купе. На больших остановках я, периодически, бросал в почтовые ящики на перронах открытки с короткими текстами о том, какие города мы проехали и что видели.
А видели много! Пейзажи менялись, как на слайдах диафильмов. Особо меня поразила красота Байкала, по берегу которого проезжали на восходе солнца, где в прозрачной воде был виден каждый камушек.
Только в детстве на реке Убе я видел подобную картину. Восходящее солнце, перламутром рассеивалось в воде и, отражаясь, освещало мягким светом прибрежные горы, кучеряво покрытые вековыми соснами и кедрами, которые чётко вырисовывались на алеющем небосводе.
Такая картина завораживала и не давала оторвать глаз, о сне и думать не хотелось. Уже жарким днём поезд остановился на станции Слюдянка, где берег Байкала был совсем рядом и мы решили искупаться.
Выскочив из поезда, в одних плавках, я с ходу прыгнул в воду и, как ошпаренный, вылетел из неё, так по-зимнему холодна была вода в озере. Здесь же мы купили отварной картошки и знаменитого копчёного омуля.
Картошку съели сразу, взятые в дорогу продукты закончились, а омуля есть не стали – был с душком! Только позже узнал, что у местных жителей – это высший класс, в приготовлении рыбы.
И вот, после десятидневного пути, мы подъезжали к незнакомому и далёкому городу Благовещенску, радуясь окончанию поездки и, в тоже время, страшась неизвестности будущего.
Город особого впечатления не произвёл, ничем не выделялся от увиденных городов ранее. Мы пошли на набережную Амура, спустившись к берегу, сполоснули лицо и руки в чистой воде, с любопытством рассматривая невысокие строения на другой стороне.
Там был уже Китай. Тогда мы и не думали, что пройдёт совсем немного времени и на набережную уже станет опасно выходить и многое в отношениях двух великих государств резко изменится!
Если я, ранее, допускал мысль, что если не поступлю, то поеду обратно, ещё раз посмотрев на страну, то теперь одна мысль об обратной дороге вызывала ужас, так мы намучались в душных и тесных вагонах, да ещё с голодными желудками. Я твёрдо решил приложить все усилия для поступления – только вперёд, ни шагу назад!
До училища ехали на автобусе, находилось оно около двенадцати километров от города, в большой лощине между сопок, которая называлась Моховой Падью.
Сопки были покрыты низкорослым дубняком, а вдали голубела лента реки Амур. Читая книги известного путешественника Арсеньева про Дальневосточную тайгу, у меня о ней сложились совсем другие представления, в корне отличающиеся от увиденного здесь.
